Ай! Малейшее соприкосновение ступни с полом вызвало такую боль, что на глазах снова выступили слезы. Пожалуй, ничто не способно вывести меня из себя больше, чем собственная беспомощность! Как это все-таки ужасно – понимать, что буквально прикован к постели и не можешь взять то, что издевательски разместили на расстоянии пары шагов.

Так и представилось, что зажаренная свинина превращается в живую, сидящую на тарелке свинью, ехидно похрюкивающую и ухмыляющуюся.

Это… Свинство это! И, кажется, последствия контакта с пауледом имеют место. Мысли в голове невероятно нелепые.

– Проснулась? – прервал мои мучения вошедший в комнату Олдер, который, не в пример мне, выглядел отлично. – Прекрасно. Сейчас будешь ужинать.

Наверное, это был первый раз, когда я не хотела с ним спорить и даже охотно закивала в знак полного и безграничного согласия.

Поставив поднос с едой на кровать, Олдер присел рядом и принялся наблюдать за тем, как я ем. В первые мгновения это не волновало, как не волновало вообще ничего, кроме умопомрачительного вкуса, казалось бы непритязательного блюда. Но как только сильный голод был утолен, волновать его пристальное внимание стало. И напрягать – тоже.

– Это неприлично, – заметила я. – Сверлить человека глазами, пока он ест!

– Есть руками – тоже, – легко парировал он, выразительно кивнув на зажатую в моей руке половинку огурца. – Мне казалось, тебя не беспокоят условности. Или я ошибся и Фелиция Саагар претендует на звание истинной леди?

– Я и есть леди, – недовольно пробурчала в ответ, назло еще громче хрустнув огурцом. – А тебе до настоящего лорда расти и расти.

Учитывая то, как Олдер держался на приеме и перед публикой, я покривила душой. На лорда он походил слишком сильно – и не на того, кто только что получил этот статус. Впрочем, не походил он на лорда не менее сильно. Такой вот парадокс.

Уголки губ Олдера чуть приподнялись в намеке на странную улыбку, а я вдруг осознала, что даже не поблагодарила его за свое спасение. Он ведь действительно меня спас.

Заставить себя произнести слова благодарности сумела с огромным трудом, а посмотреть в лицо Олдеру так и не смогла, поэтому гипнотизировала взглядом противоположную стену:

– Спасибо, что помог.

– Ты как всегда щедра на благодарности, моя прелесть, – сыронизировал Олдер. – Но из-за тебя я лишился сегодняшней победы, поэтому простого спасибо недостаточно. Возвращение долгов для боевого мага не пустой звук, ведь так?

Очень мне не понравилось, как это прозвучало. Но он был прав – долги нужно возвращать. И… Минуточку, так он все-таки не выиграл?!

– Кто одержал победу? – осведомилась я, уже предвидя ответ.

– Трэй, – подтвердил Олдер. – Теперь количество наших баллов сравнялось.

Я хотела было расспросить подробнее, как прошло окончание испытания и говорили ли что-нибудь о том, что нас ждет завтра, но наткнулась на пристальный немигающий взгляд, и слова буквально застряли в горле.

Поведя плечом, как можно более непринужденно поинтересовалась:

– И что ты от меня хочешь в обмен на спасение?

За вопросом последовала долгая тишина, во время которой мне хотелось провалиться под кровать, под пол, под фундамент и уйти в самые недра земли. Потому что смотрел Олдер так же, как тогда, в лесу.

Поднос с полупустыми тарелками был отодвинут в сторону, Олдер чуть подался вперед, скользнул взглядом по моему лицу, дольше всего задержавшись на губах. Я напряглась, словно готовясь отражать сильную атаку на поле боя, но нашла в себе смелость смотреть на него, а не куда-то в сторону.

– Поцелуй, – коротко произнес Олдер, и мое сердце ухнуло куда-то вниз, чтобы тут же подскочить и забиться где-то в районе горла. – Всего один поцелуй.

Этот маг был единственным, кому удавалось столь часто лишать меня дара речи. Хотя в глубине души я с самого начала знала, что он потребует нечто подобное, но все равно оказалась не готова.

– Ты в каком веке живешь? В том, где благородные рыцари и маги просят поцелуй в обмен на спасение прекрасных дам?

Попытка отшутиться потерпела крах.

Судя по взгляду, Олдер прекрасно понимал все мои суматошные, панические мысли и, следуя своему главному принципу, предугадывал возможные дальнейшие действия.

Ладно, пора с этим заканчивать. В конечном итоге я ничего не теряю. Пара неприятных мгновений – и он уйдет.

Набрав в легкие побольше воздуха и собравшись с мыслями, замерла и в упор посмотрела на Олдера. Очень хотелось зажмуриться, но такое открытое проявление страха было ниже моего достоинства.

Время шло. Олдер молчал, ничего не делал, и чем дальше, тем больше мне казалось, что ситуация его забавляет. Если раньше напряжение ощущалось очень сильно, то теперь его можно было черпать огромными ложками, пить и наполнять им гигантские бассейны. Невыносимое, мучительное, вынуждающее чувствовать себя глупее некуда.

– Ну? – выдавила я, сжав похолодевшими пальцами край одеяла.

– Что? – выразительно заломив бровь, спросил Олдер. – Ждешь, что я тебя поцелую?

Он издевается?!

Не успела я осмыслить такую резкую перемену в его поведении, как он немного отстранился и, вновь поймав мой взгляд, усмехнулся:

– Нет, моя прелесть, поцеловать должна ты.

И так потерявшая дар речи, я онемела окончательно. Одно дело – позволить себя поцеловать и совсем другое – сделать это самой. Переступить через гордость и страх, податься вперед, коснуться губами тех губ, вкус которых я все еще слишком хорошо помнила.

Воспоминание о тех ощущениях, сбившемся дыхании, горячих, уверенных прикосновениях вызвало непроизвольную дрожь и желание немедленно отсюда убежать. Наплевать на какое-то там чувство долга, скрыться за дверью и оказаться как можно дальше от того, кто вносит в мою и без того сумасшедшую жизнь еще больше сумятицы.

Олдер не был бы Олдером, если бы иронично меня не поддел:

– Леди Саагар боится?

Да, черт возьми, леди Саагар боится! А вот Фелиция Саагар – первоклассный боевой маг, участник четырехсотых магических игр не боится ни капли!

Сперва хотела поцеловать в щеку, но уверенность, что в таком случае он от меня не отстанет, заставила передумать. Переборов себя, я решительно придвинулась ближе к своему спасителю, с вызовом на него посмотрела, одним быстрым движением прижалась губами к его губам и тут же отстранилась, слыша бешеные удары собственного сердца. Как будто в ледяную прорубь нырнула.

Не дав мне опомниться, Олдер укоризненно покачал головой:

– Боевыми искусствами ты явно владеешь лучше.

А затем, не успела я даже вздохнуть, как снова ощутила уверенное прикосновение его губ. Уверенное и точно такое, каким его запомнила. Волнующее до тумана в голове, пугающее и притягивающее, терпкое и вязкое, погружающее все глубже в калейдоскоп неизведанных чувств.